Каждый шаг дается не просто. Медленно поднимается лапа, чуткие уши внимательно прислушиваются, влажные ноздри осторожно втягивают воздух. Затхлый, напоенный запахом плесени, и совершенно чужой для легких, привыкших дышать ветром нормального мира. Поначалу Истрийе казалось, что она задохнется, просто не сможет вдохнуть эту мерзость, что лапы ее не сделают больше ни шагу вглубь. Но она дышала. Дышала и шла.
Она никогда ранее не была в нижнем Саббате. Жажда узнать пересилила страшные россказни очевидцев. Истрийя всего несколько раз видела иных, и то издалека. Самоуверенность подстегнула ее познакомиться ближе. Самоуверенность и… интерес. Ей хотелось увидеть тех, кто так сильно отличался от нормальных, и, по возможности, поговорить с ними. И теперь она кралась в темноте, жалась к потрескавшейся стене, с трудом различая очертания коридора. Здесь было очень темно. А Истрийе было очень страшно: за каждым камушком таилась неизвестность. А здесь, в нижнем Саббате, неизвестность вела к смерти.
Истрийя боялась смерти.
Приоткрыв пасть, улавливая трепещущим языков малейшие движения воздуха, она продвигалась вперед. А разум кричал, умолял повернуть. И она была готова с ним согласиться.
Еще десять шагов.
Один. Коготь слабо чиркнул по камню, и волчица замерла. Два. Сердце стучит так, будто сейчас выскочит из реберной клетки. Три. Четыре. Пять. Осталось совсем чуть-чуть. Шесть. Семь. Уверенней. Восемь. Девять. Последний – десять!
Истрийя перевела дух. Ее вздох легким шепотом пробежался под низкими сводами и вернулся. Вернулся дыханием совсем другого существа.

Истрийя дернулась и отступила на шаг, когда темнота всколыхнулась движением и выплюнула навстречу ей... странную тварь, почти не различимую во мгле. Скользнув напротив, тварь замерла, сливаясь со мраком. Волчица едва-едва различала ее легкое дыхание, и то только потому, что знала, к чему прислушиваться. Несколько томительных секунд прошло в ожидании. Слабая голубизна далекого-далекого света, проникающая в немногочисленные отдушины в потолке, поблескивала на оскаленных клыках.
Иной, нет, иная, самка (хоть что-то можно было угадать из запаха), стояла прямо перед ней. Та, за кем Истрийя и спустилась сюда, пойдя на поводу собственной гордости и самоуверенности. Теперь волчица многое бы дала, чтобы оказаться за много миль от этого темного коридора и его опасного хозяина. Путь вперед был прегражден.
Как хорошо, что мне туда и не надо...
Еще один шаг назад.
- Доброй... ночи, - ей стоило немалых трудов раскрыть пасть, но она постаралась, чтобы голос звучал как можно... спокойней. Уверенней. Четче. Как будто бы она имела право здесь находиться. Третий шаг назад сделан не был.
Надеюсь, эта тварь умеет говорить.
В мозге волчицы тем временем развертывалась карта коридоров, по которым она уже прошла. Ис удивилась, как далеко она сумела забраться. Теперь путь назад казался таким длинным... Метров десять до предыдущего поворота, затем вверх, вверх, направо и вверх, снова коридоры, полуразрушенная каменная лестница и жуткое гудение ангельских врат с их гигантской машиной. Почти непреодолимо.

А еще тварь ничего не ответила. Промолчала, словно в замешательстве. Или в презрении? Истрийя побоялась сильнее втянуть носом воздух - ей казалось, будто мельчайший звук, движение нарушат то хрупкое равновесие, что сложилось в темном коридоре нижнего мира.
Темнота снова шевельнулась, словно тварь в ней склонила голову. Склонила и замерла, выдавая свое присутствие лишь дыханием да запахом, который практически не изменился. Разве что появилась в нем некоторая нотка... интереса? Истрийя прищурилась. Она чувствовала взгляд твари. Внимательный, заинтересованный взгляд. Словно она, волчица с поверхности, была какой-то диковинкой, новой игрушкой для волчонка. Внутри что-то всколыхнулось, заскреблось когтями злости и гнева. Кто такая эта тварь из подземелий, чтобы так смотреть на зверя вольных ветров, который смотрит в глаза воде и принимает тепло солнечного света? Жалкий земляной червяк. Верхняя губа волчицы поползла вверх, обнажая острые клыки.
- Отвечай, - и без того низкий голос волчицы хрипло дрожал от еле сдерживаемого рычания. Предостережения. Словно охотничий пес почуяв пренебрежительную заинтересованность в себе, так задевшую ее за живое, Истрийя мгновенно ощетинилась злостью и угрозой, как и привыкла. Она чувствовала в себе достаточно сил, чтобы приказывать, а, значит, повиновение последует. Вот только она не учла, что находится не под солнцем и среди своей родной стаи, а глубоко под землей, напротив существа неизвестного, а потому непонятного и опасного.
Забывшись, она шагнула вперед.

офф: к слову,у тебя есть что-то, обо что можно сломать клык? А то я ту вспомнила про него...

Из темноты послышался неприятный горловой звук. Тварь что-то произнесла, но это мало было похоже на привычную для волчицы речь. Казалось, тварь не поняла и теперь спрашивала или переспрашивала. Истрийе вдруг стало страшно. Недавнее раздражение вдруг как-то сдулось и исчезло. На место его тут же вернулась тревога и ожидание чего-то жуткого.
Что это? Почему она..? Она не понимает? Она ненормальна?
Сбоку раздался легкий скрип, треск, и волчица отшатнулась вправо, когда коридор залил неясный желтоватый свет, разогнавший темноту. Несколько секунд волчица ошалело моргала: ее глаза, уже привыкшие к вязкому мраку подземелий, резануло болью. Но свет для созданий поверхности всяко лучше, чем непроглядная тьма – Истрийя чуть не вскрикнула от ужаса и отвращения при виде иной.
Тварь, внимательно разглядывающая лампочку, была отдаленно похожа на саму волка, но даже самый крупный самец ее стаи не сравнился бы с этим уродцем. Плоская тупая морда, нос чуть подрагивает, вдыхая и выдыхая воздух, а глаза… Глаз просто не было, и это почему-то ужаснуло Истрийю больше всего. Ни провалов, ни закрытых век – легкое углубление, затянутое кожей. Сейчас, в неровном и каком-то потустороннем, напоминающем о давно минувших днях, свете безглазая тварь смотрелась как-то особенно жутко, мерзко и… жалко.Истрийю передернуло от отвращения. Тварь повернула голову к волчице. Медленно, заторможено, словно все еще не была уверена.
Беги! – зазвенел в глубине сознания звоночек тревоги.
Куда? Вперед или назад? Впереди – поворот и неизвестность. Сзади… Сзади десять метров пустынного и прямого как стена коридора. Для твари – пятнадцать. Ставку… На что сделать ставку? Неожиданность или быстрота лап? Там, впереди, могут быть другие такие же уродцы, а может быть скорый выход. Сзади - известный и длинный путь. Куда?..
Тварь сделала шаг.
Истрийя резко отпрыгнула назад, одновременно разворачиваясь в прыжке, и рванула прочь со всей быстротой, на которую была способна.

офф: дубась об стенку.)

Отредактировано Истрийя (2011-10-26 20:37:20)

Первые несколько секунд Истрийя не ощущала ничего – только бешеный стук собственного сердца. Потом пришло чувство твердой земли под лапами: каменные крошки на гладкой поверхности неприятно впивались в подушечки лап. Потом – легкость бега, широкого прыжка и свободного дыхания. Эйфория от послушности гибкого тела и быстрых лап.
А потом – рычание за спиной. В голове Ис промелькнуло сознание того, что это рычание означает ее смерть. Мягкие прыжки твари вдруг оборвались, и в следующий момент волчицу швырнуло вперед, прямо на голокаменную стену. Коридор здесь раздваивался, и волчица налетела как раз на жесткую скалистую перемычку между тоннелями. Удар был силен, в глазах потемнело: кажется, на мгновение она потеряла сознание. Но страх придал ей сил: еще не исчезли кровавые пятна, застилающие сознание, как лапы уже начали движение.
Было трудно дышать от крови, забившей нос, лапы ступали нетвердо, но скорость сохранилась. Через пару метров она сплюнула багряным; во рту что-то мешалось, небольшое и острое, как будто камушек. Не задумываясь, она выплюнула и его.
За спиной снова послышались легкие прыжки твари. Она была очень быстра, быстрее волчицы. Если бы Ис могла что-то соображать в этот момент, она бы почувствовала себя глубоко уязвленной – в ее стае в быстроте и ловкости ей равных не было. Единственное, что сейчас ей оставалось – пытаться петлять, как заяц. Непредсказуемо и внезапно. Зайцы всегда боятся. А теперь разница между волком и зайцем исчезла, и хищник превратился в жертву.
Когда тварь снова оттолкнулась от земли и не опустилась вовремя, Истрийя метнулась вбок, чиркнув лопаткой о шершавую стену: коридор был весьма узок. Тварь пролетела мимо, задев волчицу кончиком хвоста.

Удар сердца. Еще один. Шаг твари. Истрийя сглотнула. Подземная жительница, казалось, не имела костей, так мягко и плавно перетекала она из одного положения в другое, то сливаясь с темнотой, то вновь показываясь. Еще один шаг. Тоже медленный, осторожный. Как будто она боится спугнуть жертву.
Она нападет, вдруг поняла Истрийя. Сейчас – резкое и сильное движение вперед, почти без толчка, без разбега. Вот только сделает шаг. Еще один. Последний.
Неожиданная мысль, даже не сформировавшись в слова, одним бешеным видением промелькнула в сознании волчицы. Вряд ли разум ее сумел опознать и осознать эту мысль, слишком стремительно она исчезла в глубине подсознания, но тело оказалось быстрее. Прыжок твари, и, одновременно, резкий толчок изнутри, заставивший волчицу нагнуть голову и рвануться вперед и вниз, под брюхо хищницы. Совсем рядом с носом промелькнули мелкие камешки пола, каменная крошка сыпалась в трещину от движения животных. Голову справа резануло болью, сильные задние лапы твари ударили по спине, придавая ускорение, и  ноги сами понесли Истрийю вперед.
Через несколько прыжков мир наполовину почернел, и от страха что-то сжалось внутри – ослепла? С силой моргнув и тряхнув на ходу головой, Ис вернула обзор, но правый глаз снова залило кровью. Правая часть головы, где когда-то было ухо (теперь волчица не могла даже шевельнуть им, как будто его там просто не было), горела огнем, выжигая остатки трезвых мыслей. На мгновение ей даже захотелось обернуться и принять неравный бой. У зайцев острые зубы? Может быть. Но она ни разу еще не видела зайца, который напал бы на волка.
Под когтями скрипнул песок. Показалось? Нет, пол действительно был засеян им, пружинящим и упругим. А еще через пару метров Ис почувствовала, как коридор поднимается вверх. Это и приближающиеся прыжки твари заставило ее ускорить бег.

офф: заканчиваем, пожалуй. А то точно сгину я в твоем желудке.